Жорик был отказник. Семья, в которой он жил, была довольно необычна по составу. Папа и двое взрослых  сыновей. Чисто мужской коллектив и предопределил развитие характера Жорика, и так непростого. Все проблемы он решал с помощью зубов. Видимо, в своё время, членам семьи казалось потешным воевать с подростком чау, драться, бороться… Так и закрепился навык пускать в ход зубы по малейшему поводу.
Худо ли, хорошо ли, но прожил там Жорик пять лет, даже почти 6. Члены семьи, видимо, привыкли к его манерам. Квартирант отстаивал свои права на проход по квартире с помощью швабры, и все были более-менее довольны. Но тут глава семьи решил жениться. И в чисто мужской квартире появилась женщина, да ещё и не одна – с матерью. Вот тут-то и начались проблемы.
Воевать ежеминутно с большущим нахальным кобелем женщин совсем не устраивало. Да и не справиться им было. Довольно быстро встал вопрос о том, что от Жорика надо избавляться.
Руки на него нашлись очень быстро. Крупный импозантный красавец – глаз не отвести. Чего ж такого не взять? А об особенностях его поведения хозяева скромно промолчали.
В новой семье, поначалу, Жорик вел себя безукоризненно. Восторженная хозяйка не могла нарадоваться на чудесного послушного песика. Он даже позволил себя вычесать!
Но радость длилась не долго. Жорик освоился и решил, что пора ставить членов семьи на место. И плотно взялся за их воспитание, привычно пуская в ход зубы. А люди оказались к такому не привычные. Они-то брали в семью красивую собаку, которую готовы были ласкать-кормить и обихаживать, но никак не вести бесконечную войну. К тому же, дети в семье. Страшно. И забили новые хозяева тревогу, стали просить срочно избавить их от опасного зверя. А прежние хозяева на контакт не шли, избавились – и ладно.
Так и оказался чудо-пес у меня. Первая встреча прошла не гладко. В процессе выгрузки из машины Жорик от всей души вцепился мне в руку. Ну, это можно было понять. Чужие люди везли в машине, в темноте, а тут, едва открылась дверь, и Жорик приготовился бежать, куда глаза глядят – его, в прыжке, перехватывает какая-то тетка. Ннна! Во всю пасть мощным хватом, чтоб неповадно было! Но удрать не удалось. Изловили, привели в квартиру, закрыли в комнате.
Пока на кухне обрабатывали рану, обсуждали новое приобретение, его характер и внешность, в комнате, судя по звукам, работала лесопилка. И действительно, открыв дверь, я обнаружила кучу опилок, засыпанного стружкой Жорика и массивную шестисантиметровую дверь, сгрызенную наполовину. Он бы и всю сгрыз, но дальше не получалось ухватиться зубами.
Следующие две недели я провела на больничном, т.к. моя работа предполагала наличие двух полноценных рук, а правая рука после контакта с Жоркиными зубами никуда не годилась. Эти две недели сидения дома пришлись очень кстати: можно было посвятить всё время общению с новой собакой. А это было совсем не скучно.
Внешне, Жорик – собака-мечта. Крупный черный чау-чау, статный, идеальных параметров, с очень красивой шерстью. Как я не выискивала недостатки в его экстерьере, пришлось признать: их нет. Единственное, к чему можно было придраться (если уж очень придираться) – чуть-чуть бы помощнее лапы для этого роста. Но тут ещё играло роль то, что у меня уже была годовалая Чиффа, мало уступавшая Жорику в росте, но с очень мощными лапами. Однако, в отличии от идеального Жорика, у Чиффы недостатки имелись. Растянутый формат, косолапость и общее негармоничное сложение – будто её из разных собак собирали. Впрочем, последнее было обусловлено возрастом гадкого утенка. Впоследствии Чиффа стала вполне складной. А эти мощные лапищи придают сходство с медведем и производят большое впечатление.
Однако, при всей своей мощи и импортном происхождении, Чиффа, и по сей день, вид имеет раздолбайский. Жорик же был джентльменом. Это бросалось в глаза сразу. Неспешность и уверенность в себе, гордые позы, бесстрашный прямой взгляд…  Редко встречаются такие собаки.
А уж по характеру! Это, наверное, был единственный экземпляр. Он кусался. Кого этим удивишь? Кусающихся собак не мало. Но Жорик никогда не был злобным. Он лез в драку с удалью, с веселым огоньком в глазах. И никогда не сдавался.
Изначальное имя Жорика было Жиголо. Жиголо Кама Лакшми. Едва услышав об этом, я схватилась за голову. «Как вы лодку назовете, так она и поплывет» При таком-то имени, чего ж хотеть от собаки? Жиголо был быстренько переименован в Жорика. Но его характер остался при нем.
Первое время нашего общения представляло собой сплошной ужас. Жорик категорически не воспринимал женщин. Нет, он не преследовал меня, но всячески доводил до моего сведения, что место женщины – кухня. И в мужские дела лезть не следует. А хозяина себе Жорик искал среди мужчин, коих в семье было двое: муж и сын. Но с ними не сложилось. Сын – добродушный большущий увалень, Жорика откровенно боялся. Тот его и цапнул-то всего пару раз и не очень сильно. Так, для знакомства. Но этого хватило, чтобы Лешка держался на расстоянии. Жорик быстро потерял к Лешке интерес и переключился на мужа. Тот не испугался, и Жорик, было, решил, что нашел достойного соперника. Их драки представляли собой что-то неописуемое. В комнате, где поселили Жорика, целой мебели почти не осталось. Муж был неоднократно и качественно покусан, Жорик аналогично избит, друг другу они не уступали.
Но и муж не прошел экзамен на хозяина. Для Жорика драки были элементом развлечения. Такой, чисто мужской образ жизни. Зубы-то щелкали серьезно, а глаза искрились весельем. Муж же воспринимал Жоркины нападения, как вызов. Злился. В общем, они друг друга не поняли и стали жить параллельно.
Естественно, все эти гладиаторские бои происходили в моё отсутствие. Если я была дома, старалась до драк дело не доводить. Читала Жорику нотации, ловко уворачиваясь от щелкающих зубов, взывала к совести, наказывала сидением в запертой комнате…
Выпускать его свободно по квартире было рискованно. Стоило кому-то открыть входную дверь, как Жорик пытался прорваться на улицу. Отодвигаешь его ногой – зубы впиваются в ногу. Тянешь руку – будет прокушена рука. Бесконечный экстрим.
Когда я находилась дома, была выработана схема открывания входной двери. Сначала Жорика на поводок, отвести в сторону, а потом уж открывать. В моё отсутствие Жорик сидел в своей комнате. Сначала просто сидел, потом стали привязывать на длинный поводок, чтоб не мог дотянуться до двери. То, что он грыз дверь, уже воспринималось философски. Но его нападения на каждого, кому что-то понадобилось в комнате, восторга не вызывали.
Нападал он не просто так, а требуя, чтоб не закрывали дверь. Вообще, двери – это был Жоркин пунктик. Он так и не смирился с закрытыми дверями. По этой причине, я его, в дальнейшем, даже не пыталась сажать в вольер. Что толку? Стоит войти – и пес бросится на прорыв. Не пустишь – укусит.
Сидя в одиночестве, закрытый в комнате, Жорик времени зря не терял. Он протестовал. Грыз мебель, рвал покрывала, гадил на кровать… В общем, всячески демонстрировал своё недовольство.
Конечно, терпение моё лопалось не один раз. Полюбовавшись на очередной разгром или следы зубов на членах семьи, я порывалась отдать Жорика. Паниковала изрядно, жаловалась, что сил нет терпеть такое безобразие. На него активно искали желающих. Но мы не скрывали особенностей Жоркиного поведения. А кому нужно такое сокровище? Двери-то у всех есть. И преодолевать их, всякий раз, с боями желающих не наблюдается.
Так что, пришлось мне смириться с судьбой. Тем более, что уже активно решался вопрос обмена квартиры на дом, так как держать такую собаку в квартире было совершенно не реально.
Когда проблем с дверями не было, Жорик вел себя вполне прилично. Хороший, контактный парень. И у стола попрошайничал не хуже других собак  и улыбался во всю пасть. Он, вообще, был мальчишка улыбчивый, с хитроватым огоньком в глазах.
Чем лучше я узнавала Жорика, тем больше он вызывал уважения. Довольно быстро стало понятно, что его нападения – издержки воспитания. Пес совсем не умел играть, иначе как нападая с рычанием. А в остальном, он оказался истинным джентльменом.
С суками Жорик был предупредителен и вежлив. Собаки устраивали веселые свалки в квартире, Жорик элегантно уклонялся от нападений, аккуратненько обозначал укусы. Было видно, что Жорик опытен в драках. И он взялся учить Чиффу драться, демонстрируя ей типичные чаушиные приемы и ухватки. Та бросилась учиться со всем азартом юности, не соразмеряя силы укусов. Но ни разу Жорик не обозлился, не напал на неё всерьез. Иногда, глядя, как суки волохают Жорика по коридору, я задавалась вопросом – неужели он так никогда и не огрызнется? Не огрызался.
На улице Жорик учтиво здоровался с суками, но к кобелям был беспощаден. Сам он не стремился контактировать с другими кобелями, но если кто совался к нему, да ещё и с агрессивными манерами!.. Тут уж – только держись. Размеры противников не производили на Жорика никакого впечатления. Был ли перед ним кавказец или болонка – всё едино. Я не отпускала Жорика с поводка, так что – драки пресекались моментально и серьезных последствий не имели. Но манеры вызывали уважение. Жорик никого не боялся.
Постепенно, налаживался контакт у меня с Жориком. Волей-неволей, пришлось ему смириться с вопиющим фактом: его хозяйка – женщина. Я научила его играть с тряпками и игрушками, чтоб было на чем срывать необузданный нрав, приучила нормально ласкаться… Каким праздником был первый лиз! Жорик потянулся к лицу,  лизнул меня в щеку – и засмущался…
Агрессию его я гасила непредсказуемостью. Вот он бросился и получил по морде. В его понимании, ситуация вполне нормальная. Но в другой раз, когда он встал посреди коридора и изготовился к драке (вот я иду, он нападет, я дам сдачи – славно подеремся!), я могла, не сбавляя хода, отбить нападение и просто пройти дальше по своим делам, оставив Жорика обескуражено смотреть мне вслед. Или, увернувшись от клацнувших зубов, вместо ожидаемой драки преподнести нотацию с взыванием к совести бесстыжего кобеля. А то и просто обидеться и целый вечер не разговаривать.
Довольно часто я сводила агрессию в шутку. Бросок! А я перехватываю кобеля за морду, отталкиваю, начинаю весело тормошить и поддразнивать. В такой ситуации кусаться, как-то , неудобно. Хочешь – не хочешь, надо включаться в игру.
Вся эта бессистемная система пришлась Жорику по душе. И он признал во мне хозяйку. Конечно, в той мере, в какой это было возможно при его характере. О беспрекословном подчинении никогда и речи не шло. Но Жоркина позиция «Ладно уж, так и быть…» меня вполне устраивала. Так или иначе, управлять кобелем удавалось. Устраивало такое положение и Жорика: он не подчинялся, а уступал женским капризам. А это ж совсем другое дело!
Переехав в дом, я поселила Жориа на привязи, исключив, таким образом, двери из его жизни. Пес моментально освоился. Цепь была пятиметровая, т.е. Жорик имел личное пространство метров в 40 квадратных. Свою территорию он распланировал по своему вкусу. В дальнем углу туалет, в затененных местах возле будки выкопал пару летних лежек , на самом солнцепеке – зимняя лежка.
Как оказалось, Жорик был большим приверженцем чистоты. Он прожил в будке почти 3 года, и там идеально чистые полы – ни песка, ни грязи. В холодную зиму 2009-2010 года я набила будку сеном. Хотя будка и утепленная, но в морозы за 30 никакое утепление лишним не бывает. Это я так думала. Жорик же был возмущен до крайности! Он яростно выбрасывал сено вон и не успокоился, пока не удалил всё, до мельчайшей травинки.
Уборки Жорик устраивал систематически. Будку выскребал лапами до полной чистоты фанерного пола. Вокруг ничего не валялось. Все кости, палки и прочие лишние предметы оттаскивались в зону туалета. Сам же туалет он организовал в укромном уголке за сараем.
Летом на участке работы, все мельтешат туда-сюда, каждый не раз за день подойдет пообщаться. Мы с Жориком активно играли в прятки, благо позволял рельеф местности. А когда рядом с его территорией копали траншею для канализации – вот где было развлечение! Я тихонько перемещалась по траншее, выпрыгивая в самых неожиданных местах. А Жорик сверху, по густо заросшему травой краю, охотился на меня. И сколько было восторга, если я попадала в его засаду!
Мужчины, устраивая перекуры, всегда собирались возле Жорика. Я не раз любовалась со стороны этой деловитой мужской компанией, где Жорик, явно, был полноправным участником неспешной беседы.
Зимой, когда выпадал снег, посетители к Жорику заходили редко. Пес скучал. И внимательно следил за моими появлениями во дворе, подзывая меня требовательным лаем. Стоило направиться в его сторону, как Жорик садился в засаду. Потом нападал на меня, мы возились, а после наступал черед нежностей. Хоть и суров был Жорик с виду, но охотно подставлял живот для почесывания, а то и вовсе залезал на колени и тихо пофыркивал от удовольствия.
Об истинной глубине его привязанности ко мне я узнала совершенно случайно. Жорик всегда уклонялся от контактов с посторонними, мог и укусить чрезмерно навязчивого человека. Но в этом нет ничего необычного: большинство чау-чау не любят чужих рук. Гуляла с Жориком я всегда сама, зная, что пес с характером. Да домашние и не рвались оставаться с ним наедине. А однажды, я предложила мужу прогуляться вместе до магазина, взяв с собой Жорика.
Жорик весело бежал на поводке, демонстративно позировал перед соседскими кобелями, в общем – наслаждался прогулкой. Дойдя до магазина, я передала поводок мужу, оставив их с Жориком дожидаться моего возвращения. А когда, буквально через пять минут, вышла, была просто сметена вихрем собачьего восторга! Всегда невозмутимый Жорик с визгом бросился ко мне, танцуя всем телом и пытаясь вскарабкаться на руки. Когда восторги поутихли, муж рассказал, что, едва я скрылась из вида, Жорик стал беспокоиться, а затем и вовсе пошел вразнос, отчаянно, до хрипа, вырываясь и стремясь броситься следом. Никакие увещевания не помогали. Жорик даже не пытался кусаться. Он, совсем потеряв голову, просто рвался за мной.
На обратном пути, Жорик вел себя непривычно спокойно. Его не интересовали ни соседские кобели, ни метки… Пес бежал рядом со мной, иногда задевая меня боком или, чуть забежав вперед, оглядывался с совершенно счастливой физиономией: «Ты здесь!»
Тогда я и поняла, почему Жорик так насторожен, если к нам приезжают гости; почему он ненавидит поездки на машинах…  Он боится, что я его отдам!
В подобных эпизодах раскрывалась вся многогранность Жоркиной натуры. Драчун и забияка, истинный джентльмен, а под всем этим – тонкая душевная организация, нежный и трепетный пес. Я часто думала: каким бы он мог быть при нормальном воспитании? Пес с идеальным экстерьером и идеальным характером? Или же характер мог так и не проявиться, и Жорик стал бы постельно-пододеяльным? Трудно сказать… Сложилось так, как сложилось. Жорик был настоящим мужчиной.
Я и не заметила, как он стал самой любимой собакой из всей моей разношерстной стаи. Умный, сообразительный, хитрый и прямолинейный, веселый и опасный – всё было в нем к месту.
Я не буду слишком подробно описывать его последние дни. Отчаянные попытки спасти, разбивающиеся о непреодолимую неизбежность. Это очень тяжело писать, и, наверное, не менее трудно читать. В этот тяжелый период, Жорик в полной мере проявил качества своего характера. Его стойкость и мужество покорили персонал клиники. Жорик вел себя с достоинством в любой ситуации.
Всё произошло совершенно неожиданно и стремительно. 18 января Жорику исполнилось 9 лет, и я любовалась его статью. Красавец! Мощный, играющий мышцами, пружинистый, сильный, веселый и активный пес. Выглядел лет на 6 – самый расцвет!  А спустя всего две недели, Жорик отказался от пищи, мгновенно и очень резко исхудал. Уже по такой стремительной потере веса можно было понять, что это – рак. Но как же не хотелось в это верить! Да и не сталкивалась я раньше с такой разновидностью рака.
Уже потом, когда диагноз был установлен, и Жорику оставались считанные дни, я вспомнила – было! Было такое. То ли у кого-то из родственников, то ли у матери в больнице, но подобный случай когда-то обсуждался дома. Просто, было это очень-очень давно, во времена моего детства.
А в собственной практике, хотя и немало я повидала онкологии, но, обычно, это было классическое течение. Собаки жили с онкологией годами и резко теряли вес лишь на последней стадии. При этом, сохранялся аппетит. Здесь же, резкая потеря веса была совершенно неожиданной, без каких-либо предвестников, да ещё и при полном отказе от корма, что и сбило с толку.
И лишь позже, когда всплыло то далекое детское воспоминание, я сообразила – именно об этом и шла тогда речь. У совершенно здорового человека первый же раковый очаг сел на сфинктер желудка. И всё. Человек умер, невзирая на крепкий и сильный организм. Медики ничего не смогли поделать.
Так случилось и с Жориком. Опухоль зажала сфинктер с такой силой, что в кишечник не проходила даже вода. Ситуация безвыходная.
После операции, Жорик очень трудно отходил от наркоза. Через полтора суток он ещё лежал в коматозном состоянии. Но стоило мне войти в помещение, как он очнулся, подскочил и, ещё не полностью придя в себя, неуклюжий, рванулся ко мне, рискуя оборвать трубки капельниц. Да, Жорик был моей собакой.
Привезя Жорика из клиники домой, я выгородила ему местечко в комнате, рядом с моей постелью. Ослабленный, едва живой, Жорик не давал себе никаких послаблений. Требовал вывести на улицу, шел, шатаясь и падая, но упрямо поднимался. И рычал, когда я бросалась помочь. «Я сам!» Лишь в последние сутки я выносила его на руках. Он и тут не позволил себе расслабиться и отказывался писать дома.
В этом весь Жорик. Истинный мужчина. Никогда не изменяющий своим принципам.
Иногда он звал меня. Я приходила, садилась рядом, гладила его по-прежнему роскошную гриву… Жорик тихо и, вроде, отстраненно лежал, будто не реагируя на мои прикосновения. Но стоило шевельнуться, как его лапа накрывала мою ладонь. «Сиди.» Так и сидела, поглаживая и слушая тихое посапывание.
Последние часы мы провели рядом. Жорик не отпускал меня от себя. Едва я отходила, начинал беспокоиться. Затихал, почувствовав моё прикосновение.  И умер, последним рывком положив морду мне в руки и выдохнув в ладонь.